Деньги и мировой порядок. М. Юрьев

Никому не надо особо доказывать, что деньги являются скрытой причиной основной части мировой политики - даже войны испокон веку велись из-за золота. Именно это имеют в виду, когда говорят, что золото правит миром. Поэтому большинство людей и так, без всякой агитации, совершенно справедливо полагают, что за возрастающей агрессивностью американцев стоят вполне материальные интересы. Это не оскорбление, а, скорее, комплимент: даже в крайних своих проявлениях американцы представляются людьми вполне прагматичными и заботящимися в первую очередь о своей выгоде – а это, безусловно, меньшее зло, чем фанатики Третьего Рейха или «Аль-Каиды». Но наивно видеть эти материальные интересы лишь в примитивном желании захватить ближневосточные или российские запасы нефти и газа: всё несколько сложнее – и одновременно проще. 

Внешняя торговля: классика

 Сама по себе внешняя торговля никакого отношения к глобализации не имеет: она стара, как мир, и возникла едва ли не раньше торговли внутренней. Одно племя жило в степи, где привольно коням, которыми оно и славилось; другое жило на болотах, где коней не разведешь, но зато есть железная руда, из которой оно делало превосходные мечи. А так как в обоих племенах весьма уважали лихую кавалерийскую атаку, для которой необходимы и лошадь, и меч, то и приходилось меняться друг с другом. Это и есть прообраз внешней торговли, но исключительно, выражаясь современным языком, торговли сбалансированной: сколько вы вырастили и отдали коней, столько у вас и прибавится мечей – больше вам никто не даст. После перехода человечества на универсальную меру стоимости и средство платежа – деньги (вначале исключительно золотые и серебряные) – внешняя торговля получила возможность на какое-то время становиться несбалансированной. Например, коней вы продаете за золото, но на мечи его не тратите, а вместо этого копите – это в наше время называется положительным сальдо внешнеторгового баланса. Стало возможно и отрицательное сальдо – если у вас есть запас золота, скопленный за период торговли с положительным сальдо, или захваченный у каких-нибудь врагов, или взятый в долг, то вы можете покупать мечи, даже если на лошадей напал мор и вы их в это время не продаете. Но ясно, что долго это продолжаться не может: во втором случае золото быстро кончится у вас, а в первом – у ваших соседей (случай, когда вы или они сами добываете золото, мы рассматривать не будем – оно в этом случае товар, а не деньги). 

Стремление племен, а впоследствии государств, к изменению баланса своей внешней торговли не раз приводили к войнам; наиболее показательным и поучительным примером этого была т.н. «опиумная» англо-китайская война 1840-42 годов. Предыстория ее такова: в конце XVIII – начале XIX веков в Европе, особенно в Британии, колоссальную популярность приобрел чай, который произрастал и производился тогда только в Китае. Китайские власти не препятствовали английским негоциантам покупать его за золото или серебро, как и продавать свои товары; но спрос на британские и иные привозные товары был в Китае невелик, а чая британский рынок требовал много – сбалансировать торговлю не получалось. Когда запас драгоценных металлов в «стабилизационном фонде» Британской Империи иссяк, британцы стали завозить в Китай опиум, который специально для этой цели начали промышленно выращивать в Британской Индии: в силу специфики этого товара спрос на него был стабильно велик. Но продавать в Китае опиум китайские власти англичанам не разрешали – этакие враги либерализма и свободы торговли! Вот и пришлось миролюбивым английским демократам начать против Китая миротворческую операцию, которая в те времена по невежеству называлась просто войной. Войной, в данном случае, за право свободно торговать наркотиками, закончившейся фактическим превращением древнего Китая в европейскую колонию почти на век. Эта история поучительна для тех, кто жаждет интеграции в глобальный рынок и ожидает всяческих благ от свободы мировой торговли. Но для нас сейчас она важнее как пример того, к чему может приводить несбалансированность внешнеторговых потоков. 

Внешняя торговля: современность 

Эта стройная картина, однако, полностью противоречит реалиям сегодняшнего дня. В 2005 году отрицательное сальдо внешнеторгового баланса США, т.е. превышение импорта над экспортом, составило 805 миллиардов долларов (больше, чем весь ВВП России), а за три последних года в сумме – почти 2 триллиона! Говорят, что весьма значительная доля этого чудовищного импорта закупается у филиалов и «дочек» американских корпораций, расположенных в других странах, и потому как бы остается у американцев; ну и что же из того? Ведь если китайская, например, фирма принадлежит американским хозяевам, то это всего лишь означает, что те могут забрать себе ее чистую прибыль – и то, если ничего не будут реинвестировать, а так не бывает. Но в цене любого товара, даже самого рентабельного, прибыль производителя занимает не очень большую долю – основную часть составляют сырье, зарплата, налоги, и т.п. Значит, даже при импорте товаров, произведенных иностранными компаниями, принадлежащими американцам, основная часть денег все равно уходит из страны. И уходит так на 800 миллиардов (ну, может, чуть меньше, с учетом изложенного только что) больше, чем входит. Как же это может быть – ведь деньги быстро кончатся? 

А дело в том, что кроме движения денег за импорт и экспорт есть и второй денежный поток через границу – капитальный. Деньги из страны уходят не только в оплату за ввозимые товары и услуги, но и когда свои компании осуществляют инвестиции за рубежом. И приходят в страну не только в оплату за вывезенные товары, но и в качестве зарубежных инвестиций. Так вот сальдо капитального денежного потока через границу США – плюс 810 миллиардов долларов, и этим плюсом и покрывается минус в сальдо внешнеторгового денежного потока. Никакого чуда тут нет, и возможность Америки ввозить и потреблять «лишние» товары почти на триллион в год объясняется ее возможностью привлекать «лишние» иностранные инвестиции на такую же или даже бòльшую сумму. Это и есть глобализация, во всяком случае, один из ее аспектов - когда капитальные денежные потоки из страны в страну становятся соизмеримыми с внешнеторговыми. А сам по себе большой объем внешней торговли – вовсе не глобализация: так бывало у многих торговых народов с глубокой древности, начиная с финикийцев.

Но чтобы понимать дальнейшее, надо четко представлять, что в современном мире понимается под словом «инвестиции». Читателю наверняка сразу представляются заводы, порты и здания, строящиеся в США иностранными компаниями. Такое называется «стратегическими инвестициями», и, конечно, тоже имеет место, но отнюдь не в масштабах триллионов. Основная же часть гигантских капитальных денежных потоков в Америку – это чисто финансовые операции, не связанные ни с каким реальным бизнесом. Это вклады в американские банки, приобретение казначейских обязательств правительства США либо корпоративных облигаций, приобретение на вторичном рынке акций американских корпораций, и тому подобное. Даже когда любое государство, получившее за свой экспорт доллары, вообще ни на что их не тратит, а просто оставляет в виде долларов, это есть приток денег в США – потому что все безналичные доллары в мире есть не более чем записи на корреспондентских счетах в американских банках. То есть безналичные доллары физически не могут находиться нигде, кроме как в Америке (так же как безналичные евро – в Европе, безналичные йены – в Японии, и т.д.). Поэтому когда Россия держит в долларах золотовалютные резервы на сумму 200 миллиардов, она этим дает возможность Америке ввезти к себе и потребить не заработанных товаров на 200 миллиардов – хочет того Россия или нет. 

Все выше сказанное не должно, однако, вводить читателя в заблуждение своей логичностью и наукообразностью: иметь постоянное большое отрицательное сальдо внешнеторгового баланса все равно означает жить не по средствам. Страна при этом либо залезает в долг, либо продает саму себя. И современная Америка, в отличие от Америки XIX и первой половины XX века, безусловно, живет не по средствам. Она это понимает, и рада бы перестать, но уже не может.

 Замкнутый круг 

Потому что все бы ничего, если бы эти поступающие в страну «капитальные» деньги были бы равнозначны для экономики деньгам, поступающим традиционным образом, в оплату за экспортные поставки. Но это не так – деньги за экспорт остаются вашими навсегда, а вот деньги, размещенные в казначейских и корпоративных облигациях и на банковских счетах, имеют тенденцию уходить столь же стремительно, как пришли. То есть если вы достигли сбалансированного внешнеторгового баланса, то вещь это довольно инерционная, и можно какое-то время (вечного ничего не бывает!) почивать на лаврах. А вот если ваш баланс строится исключительно на притоке капитальных денег, то расслабляться нельзя ни на минуту – иначе почти мгновенно может получиться так, как в нашей стране летом 1998 года. Надо постоянно обеспечивать этот самый приток. Каким образом? 

А очень просто: поскольку и депозит в банке, и приобретение правительственных и частных облигаций есть просто разные формы дачи в долг, то надо предлагать заплатить за этот долг бóльший ссудный процент. Если вы надежный заемщик с хорошей репутацией (а у США с этим все в порядке), то если вы предложите платить 10% в год, когда остальные берут не более чем под 5%, то к вам выстроится очередь из желающих дать вам взаймы. В США ссудный процент регулируется учетной ставкой федеральной резервной системы: чем она выше, тем больший процент берут за кредит или дают за депозит (либо по облигации). Соответственно тем выше курс доллара, и тем больше приток капитальных денег в страну. А заодно, в качестве бонуса, и ниже инфляция. 

Но беда в том, что высокий ссудный процент угнетает собственную экономику, так же как низкий – стимулирует: кредит дóрог, брать его накладно, и бизнес не может развиваться. Значит, падает экспорт и растет импорт, и отрицательное сальдо растет дальше. К тому же высокий курс доллара, который нужен для обеспечения притока капитальных денег (большой ссудный процент обеспечивает именно такой курс) снижает конкурентоспособность экономики во внешней торговле, поскольку делает экспорт более дорогим, а импорт более дешевым – с этим мы столкнулись в последний год у себя в России. В результате дефицит внешнеторгового баланса растет еще сильнее, и хоть вы и обеспечили приток капитальных денег в количестве, достаточном для закрытия дыры в 805 миллиардов, сама она за это время перевалит за триллион. 

Наверно, и с этим мощная американская экономика могла бы справиться. Есть, в конце концов, и другие методы стимулирования бизнеса, кроме дешевого кредита – госгарантии, госзаказы, и прочее (правда, они все считаются существенно более слабыми и «плохими» способами). Но на фоне сверхвысокого и постоянно растущего дефицита торгового баланса американцы имеют еще и дефицит федерального бюджета, также покрываемый за счет взятия взаймы. В результате государственный долг США (поскольку валюта там полностью конвертируемая, они не делят его на внутренний и внешний) перевалил за 8 триллионов долларов, или около 70% годового ВВП страны. У нас такой же в процентах от нашего ВВП долг составлял бы более полутриллиона долларов, что означало бы крах экономики или во всяком случае дефолт - для дефолта 1998 года нам хватило долга в 230 миллиардов. Так вот, при учетной ставке в 2% обслуживание восьмитриллионного долга стоит 160 миллиардов в год – много, но бюджет размером в 2 триллиона может это выдержать. Но вот 640 миллиардов в год, при 8% ставке, уже мало выполнимо – тем более, что американский бюджет имеет дефицит и без учета затрат на обслуживание госдолга. А брать взаймы, даже внутри страны, до бесконечности нельзя, и не только из-за затрат на проценты. Например, американские пенсионные фонды – основные покупатели государственных облигаций – планируют со следующего года резкое увеличение пенсионных выплат (наступает соответствующая фаза демографического цикла). И больше покупать долговых бумаг они не смогут – более того, они вынуждены будут продавать имеющиеся, создавая на рынке этих бумаг превышение предложения над спросом. 

Вот и получается, что если держать ссудный процент высоким, а тем более постепенно повышать его, то позиции доллара будут сильны, а его курс высоким – и проблем с привлечением капитальных денег для покрытия внешнеторгового и бюджетного дефицитов у США не будет. Но это душит американскую экономику, и дефицит платежного баланса (сумма внешнеторгового и бюджетного дефицитов) растет еще стремительнее. А затраты на обслуживание госдолга становятся непосильными и ведут прямой дорогой к дефолту. К тому же 8 триллионов – это долг только федерального правительства. А общая задолженность всех субъектов финансового оборота США (то есть еще и штатов, муниципалитетов, граждан, корпораций и организаций) превышает 40 триллионов, и растет на 10% в год – гораздо быстрее, чем экономика в целом. В такой ситуации дело пахнет уже не дефолтом правительства (как мы знаем, вещью тяжелой, но не смертельной), а крахом всей национальной экономики. 

Если же снижать учетную ставку, то своя экономика начинает стремительно развиваться, что улучшает платежный баланс. Курс доллара падает, что улучшает конкурентоспособность американской экономики и, как следствие, еще более улучшает внешнеторговый баланс. Затраты на обслуживание госдолга падают, что приносит облегчение бюджету. Но приток капитальных денег в страну стремительно падает, и его начинает не хватать для покрытия внешнеторгового дефицита. Это имело место по итогам мая сего года, даже при нынешней отнюдь не маленькой ставке – то есть эта угроза совершенно не надумана. Постепенно сам дефицит при развивающейся экономике будет падать – но где взять денег, чтобы дожить до этого времени? Их можно было бы занять, но резерв взятия в долг исчерпан. К тому же по очень многим отраслям американская экономика вообще не может в краткосрочной перспективе нарастить объемы – эти отрасли вынесены в другие страны, в основном, в Китай. Именно так США вышли из кризиса 1999-2001 года, и этих отраслей внутри Америки просто больше нет. Поэтому в 2001-2004 годах, при учетной ставке, близкой к нулю, американский внешнеторговый дефицит был меньше, чем ныне, но все равно велик. 

Можно, конечно, просто ограничить импорт административными способами. Ограничат в ответ экспорт из США – ну и что, экономика с отрицательным внешнеторговым сальдо от этого все равно выиграет. Это противоречит концепции глобализации – ну так можно и поменять концепцию. Но дело в том, что если жил не по средствам, то когда начинаешь жить по ним, эта жизнь намного беднее. Если нынешнее отрицательное сальдо в 805 миллиардов сбалансировать путем ограничения импорта, то потребление средней американской семьи из 4 человек упадет ни много ни мало на 10 тысяч в год – это вызовет шок, и экономический, и социальный. Если пересчитать по соотношению доходов, то у нас это было бы пропорционально падению дохода среднестатистической семьи из 4 человек на 40-50 тысяч рублей в год. Не смертельно, но очень неприятно. 

Американские политики на телеэкранах полны бодрости и оптимизма, но рынок все понимает и смотрит в будущее без радости. У нас, а обычно и везде, депозитные ставки по долгосрочным вкладам выше, чем по краткосрочным. А в США сейчас по трехлетнему депозиту вам дадут гораздо меньший процент, чем по полугодовому. Комментарии излишни. 

Политика как продолжение экономики 

Что же американцы могут сделать? Так, чтобы отделаться малой кровью - ничего, хотя какое-то время можно полавировать, чтобы оттянуть час расплаты на год-другой. Если долго брал в долг, и деньги эти не вкладывал в бизнес, а жил на них, то когда придет время отдавать, как это смягчить? Даже просто честно признаться в этом и призвать затянуть пояса, и то - при демократии никак не возможно – потому что это конец для того публичного политика, который это скажет. У нас вон Кириенко до сих пор не могут простить, хотя он ничем не виноват в дефолте и сделал единственно возможное. 

Большой же кровью, выбирая меньшее из зол, у них есть два пути. Можно взвинтить учетную ставку, укрепить доллар и таким образом сохранить его как незыблемую твердыню. А вместе с ним и всю общемировую финансовую систему, на нем, как на фундаменте, и выстроенную, а также все состояния, находящиеся в ликвидных активах – деньгах и облигациях. Правда, при этом американская экономика рухнет, а вместе с ней и вся глобальная экономика. Но возможность ее возрождения, в виде мировой финансовой системы, останется. Это дефляционный сценарий, типа Великой Депрессии. 

А можно опустить учетную ставку почти до нуля и эмитировать столько долларов, что они обесценятся в несколько раз. Все долги, номинированные в долларах (а иных у американцев нет), обесценятся так же, и станут вполне посильными для американской экономики. Сама она, за счет дешевого кредита, получит мощный импульс. Сохранятся и умножатся, наоборот, все состояния, находящиеся в реальных активах – недвижимости, заводах, магазинах. Но единая мировая финансовая система исчезнет, вместе с экономической глобализацией. Мировая торговля распадется на ряд зон со своими региональными финансовыми системами, а торговые и тем более капитальные потоки между ними будут относительно невелики. Это инфляционный сценарий. 

Но это все экономические действия и инструменты, а жизнь ими не ограничена. Герой рассказа О'Генри, когда ревизор прибыл в его банк, где имелся неоформленный кредит, достал из сейфа револьверы, натянул на лицо платок и пошел грабить поезд. Этот вариант, судя по всему, остался близок американской душе и поныне. Ведь для того, чтобы потоки капитальных денег продолжали течь в США, обеспечивая сохранение нынешнего положения, не обязательно обеспечить для них самые выгодные условия – важно, чтобы они были лучше, чем у других. Для этого можно улучшить свои – а можно ухудшить чужие. И именно это и является тайной пружиной американской политики последних лет. Не для того вторгались они в Ирак, чтобы снизить цены на нефть – даже если бы нефть стала полностью бесплатной, это сократило бы внешнеторговый дефицит Америки всего на 150 миллиардов в год из 805. А для того, чтобы гарантировать, что вся нефть Ближнего Востока (а с ней и всего мира), продаваемая кем угодно и кому угодно, а не только США, продавалась бы за доллары, создавая на них колоссальный спрос. И «Газпром» их нервирует не угрозой молодым постсоветским демократиям, а тем, что он становится достаточно велик и силен для того, чтобы уйти от продажи газа за доллары. И главная угроза от Ирана не в ядерной атаке на территорию США, а в его планах продавать нефть за евро – сам он продает всего 5% от мирового оборота, но дурной пример заразителен, и допустить этого нельзя. Да и вообще, полезно показать своими авианосцами, кто в мире хозяин – тогда многие решат, что надежнее держать деньги у хозяина, в долларах, даже если в иных местах и повыгодней. Все это, конечно, временно – но при демократии больше, чем на четыре года, никто и не планирует. 

Так что не наши российские энергоресурсы не дают покоя Америке – ну что такое вся наша нефте- и газодобыча аж в 350 миллиардов в год в мировых ценах по сравнению с американским ВВП в 12 триллионов! А не дает покоя наша независимость, наше настойчивое желание (пока еще отнюдь не реализованное) к принятию самостоятельных, суверенных решений. Тут ситуация, как с иранской нефтью: мы опасны не сами по себе, а как недопустимый прецедент. Потому что если получится у одних, то задумаются и другие. Притом и не только самые крупные – ведь те, кто поменьше, могут и объединиться, и тогда прощай, долларовая монополия. Придется жить по средствам – а не хочется. Так что не устает и не устанет биться пытливая мысль американских стратегов: ну как нам все-таки прижать к ногтю эту Россию! Впрочем, кто предупрежден – тот вооружен. 

Какие уроки нам извлечь из всего изложенного выше – тема второй части статьи. 

Продолжение следует 

Михаил Юрьев

Деньги и мировой порядок. Часть 2

В первой части этой статьи было показано, что значительная часть благополучия США базируется не на мощи американской экономики (хотя это тоже имеет место), а на жизни в долг. Причем если дефицит бюджета покрывается займами как внутри страны, так и за рубежом, то для поддержания внешнеторгового дефицита, то есть превышения импорта над экспортом почти в триллион долларов в год, приток денег в тех же размерах необходим исключительно из внешних источников. Главный способ обеспечить этот приток — мировая финансовая система, основанная на долларе как на резервной валюте: она вынуждает участников мирового финансового оборота держать неадекватно большую часть своих средств в долларах или долларовых бумагах. Если это прекратится, Америке физически нечем будет обеспечивать покрытие внешнеторгового дефицита, а также значительной части дефицита бюджетного. Поэтому чтобы не допустить выхода мировых игроков из долларов, она действует всеми возможными способами — экономическими, полуэкономическими и внеэкономическими. В последнее же время сложившаяся система вышла из зоны стабильности и попала в замкнутый круг кризиса, и потому упор все более переносится как раз на внеэкономические методы. Именно в этом реальная причина усиливающейся агрессивности американцев по всему свету, в том числе и к нашей стране, а вовсе не стремление править Землей как самоцель. Если бы у них был сбалансированный платежный баланс и самодостаточная экономика, им было бы глубоко наплевать на весь остальной мир, что и имело место до середины ХХ века. Чем эта ситуация грозит нам, и как нам защититься от этих угроз? То есть если в первой части давался ответ на вопрос «кто виноват?», то в этой пойдет речь о том, «что делать». 

ОКНО УЯЗВИМОСТИ 

Вплоть до настоящего момента, практически все наши государственные финансовые резервы, т.е. и золотовалютные активы Центробанка, и Стабилизационный фонд правительства — а это в сумме более трети нашего годового ВВП — находятся в виде долларов с небольшой примесью евро (или в соответствующих облигациях). Давайте пока предположим, что в сложившихся на сегодняшний день реалиях это вполне нормально — это не так, но об этом речь пойдет ниже. Но при планировании финансов, да и не только их, надо думать не только о сегодняшнем дне, но и возможных рисках дня завтрашнего — примерно так, как это делают граждане при страховании автомобиля или дачи. И государство поступает также, например содержит армию — это типичный случай страховки от завтрашних рисков, поскольку в мирное время от армии одни убытки и проблемы. Так как защищено наше национальное достояние от возможных рисков? 

Для начала давайте попробуем спрогнозировать, какие есть варианты того, что будет с курсом доллара. В первой части статьи говорилось, что для системного выхода из кризиса (а рано или поздно это произойдет) у американцев есть два пути — дефляционный и инфляционный. При дефляционном - учетная ставка (т.е. величина ссудного процента) будет взвинчена, курс доллара взлетит, а американская национальная экономика рухнет — зато сохранится основанная на долларе мировая финансовая система, давая надежду на возрождение экономики. При этом в наилучшем положении окажется тот, чье состояние на момент кризиса было в ликвидных активах — лучше всего в американских деньгах или на крайний случай государственных облигациях (американских — потому что крах американской экономики не может не вызвать такой же или даже больший крах экономик остальных развитых стран). При инфляционном варианте учетная ставка будет опущена почти до нуля, пойдет мощнейшая эмиссия долларов, и курс доллара рухнет. Американские долги, и государственные и частные, обесценятся и перестанут быть обузой для американской экономики — поэтому, а также в результате удешевления кредита, она получит сильнейший импульс развития. Но общемировая финансовая система исчезнет, мировая торговля распадется на ряд зон со своими региональными финансовыми системами, а торговые и тем более капитальные потоки между ними станут относительно невелики. В наилучшем положении будет тот, кто имел состояние в реальных активах (недвижимости, компаниях или акциях) — а тот, кто имел его в деньгах, разделит участь советских граждан в 1992 году. Промежуточный же вариант, как это имеет место сейчас, означает лишь то, что американские элиты еще не достигли консенсуса о путях системного выхода из кризиса. 

Ясно, что если будет иметь место инфляционный сценарий, то наши резервы превратятся в пшик; зато если случится дефляционный, то мы со своими 200 миллиардами долларов (или к тому времени с 300) вроде бы окажемся на гребне волны. Может быть, это и есть тайный замысел Кудрина? Но вероятность угадать равна 50%, примерно как в рулетку на цвет — то есть такой расчет равнозначен посылке сотрудников Минфина или Центробанка в казино с задачей ставить государственные деньги на кон. Потому что точно знать, какой сценарий будет иметь место, нельзя — и меньше всего тут можно слушать самих американцев. Ведь при любых сценариях для них очень важно, чтобы мы не начали быстро скидывать свои доллары — 200 миллиардов в нынешний неустойчивый момент вполне достаточно для дестабилизации рынка, притом не в тот момент и не в том направлении, как это было бы оптимально для США. Но и при дефляционном сценарии наши выгоды весьма призрачны, особенно если учесть, что мы — это государство, а не частный игрок, и интересы у нас иные. Да, можно будет по дешевке скупать американские и иные компании — только на кой ляд они нам? А вот мировая потребность в нефти, как результат депрессии, сильно упадет — и цены в этом случае обвалятся еще сильнее, потому что ближневосточные производители имеют себестоимость намного меньшую, чем у нас. Они могут работать в плюс и при цене в 10 долларов за баррель, и если рынок станет рынком покупателя, они и сбросят цену до этого уровня без катастрофических для себя последствий, как это было в 1998 году. Ситуацию для нефтедобывающих стран могло бы спасти картельное соглашение — но ОПЕК сильно сдал свои позиции, притом в результате как целенаправленной политики США (что абсолютно логично и правильно для них), так и нашей политики неучастия в нем (что необъяснимо с позиций здравого смысла). Кстати, в случае депрессии и на остальные продукты нашего экспорта (металлы, химию и т.п.) цены обвалятся — и из положительного наше внешнеторговое сальдо в одночасье станет отрицательным, ведь выращивать говядину и шить трусы мы разучились и сразу прекратить импортировать их не сможем. Так что в случае инфляционного сценария наши резервы многократно обесценятся (что в небольшой степени имеет место уже сейчас), а в случае дефляционного уйдут на финансирование внешнеторгового дефицита, который неминуемо возникнет. 

Ну а если кризисных сценариев не будет, во всяком случае еще несколько лет, тогда то уж точно ничего нам не грозит? Рассуждать так весьма недальновидно, примерно как говорить, что нечего сейчас тратиться на страховку машины — авось не угонят. Но главная проблема не в этом, а в том, что и при сохранении статус-кво в мировой финансовой системе наши резервы, хранимые в долларах и в меньшей степени в евро, все равно могут пропасть. Только риски в этом случае не рыночные, а политические. Дело в том, что поскольку доллар формально все-таки американская валюта, а не общемировая, то безналичные доллары физически находятся в США и больше нигде находиться не могут. Все доллары нашего Центробанка технически есть не более чем записи на его корреспондентских счетах в американских банках, так же как евро — записи на корсчетах в банках европейских. Поэтому технически для американцев не составляет никакого труда заморозить их на неопределенное время — как это было сделано с деньгами Ирана после исламской революции. Это может быть сделано ими, например, в рамках серьезного международного конфликта с участием России, причем совершенно не обязательно военного: вот почему на всякий случай американцы не жалеют сил на создание и поддержание конфликтов между Россией и постсоветскими странами. Но гораздо более вероятно, что они просто официально объявят о непризнании результатов очередных наших выборов, например в 2008 году, как это было с выборами белорусскими или с победой Януковича на Украине в 2004 году. По просьбе какого-нибудь клоуна типа Каспарова, который будет объявлен истинно демократическим кандидатом, которого незаконно лишили победы (а-ля белорусский Милинкевич), США заморозят долларовые активы России, поскольку там, дескать, пришло к власти самозванное не демократическое правительство. Ну а Европа сделает то, что ей скажут США — так же как в 2004 году они против всех ожиданий и явно против собственных интересов объявили об отказе повысить ставки по евро, спасая доллар. Такой вариант решения одной из важных проблем Америки — что делать с растущей независимостью России, являющейся дурным примером для остального мира — для них много предпочтительней силовых решений. Потому что риска нет, а вместо высоких затрат наоборот получаешь прибыль. 

Так что пока мы храним наши государственные резервы в долларах и евро, мы имеем окно уязвимости: нас нельзя завоевать или разбомбить, но в любой момент можно оставить без денег. Это не значит, что все уже решено и завтра США приступают к этому, но серьезная суверенная держава не может полагаться в своих жизненных интересах на чужое добронравие. Тем более что если начнет реализовываться кризисный сценарий — а как показано в первой части статьи, рано или поздно это должно произойти — то мы останемся без денег даже и при отсутствии чьих-либо злых умыслов. Однажды мы уже проиграли войну — холодную — потому что готовились к нападению военному, а произошло идеологическое, которого не ждали и потому оказались безоружны. Сейчас идеологией занялись, уроки оранжевых революций учли, терпимой пока является и ситуация военная, но неожиданный удар может прийти с третьей стороны — финансовой. Судя по высказываниям наших высших должностных лиц на недавнем Санкт-Петербургском экономическом форуме, понимание этой угрозы у государства появляется — но только не у тех его служащих, кто отвечает за эти самые финансы. 

УПУЩЕННЫЕ ВОЗМОЖНОСТИ 

Ну а если бы мы откуда-то точно узнали, что ничего такого не произойдет: катаклизмов в мировой финансовой системе не будет, политических наездов на нас не будет или они будут не финансовыми — в общем, ничего с нашими долларами не случится. Что тогда — можно ли считать, что мы делаем все правильно? Ответ на это знает почти любой из бытового опыта, своего или знакомых: если у вас неожиданно появилась крупная для вас сумма денег — наследство, большая премия, выручка от продажи квартиры — и вы просто зарыли ее в виде наличных банкнот, разумно ли это? Всякий знает, что нет — во-первых, потому, что инфляция будет ее подъедать, а какая-то небольшая инфляция присуща любой валюте (не путать с гиперинфляцией). А во-вторых, потому, что это не приносит вам никакого дохода. (Это не считая риска дефолта или кражи — но об аналогах этого речь уже шла выше). Идеальным вариантом является вложить ее во что-то, приносящее нормальный доход, притом чтобы и само вложение, и доход дорожали бы вместе с инфляцией — например, купить квартиру или иное помещение и сдавать его. Ну а если вы сами предприниматель, тогда разумней всего вложить эти деньги в свое дело — скорее сможете стать на ноги. 

Ну и как же с позиций такого бытового здравого смысла обстоит дело с нашими резервами? Плохо обстоит — по сути они все лежат как бы в виде банкнот. Дохода не генерируют, от долларовой инфляции не защищены, «своему делу» (для государства таковым является вся экономика) никакой пользы не приносят. Может быть, они (по крайней мере резервы ЦБ) нужны для обеспечения курса национальной валюты, чтобы не произошло как в 1998 году, когда из-за того, что кончились резервы, рубль рухнул? Да, сколько-то конечно для этого необходимо, но совершенно не столько — сам ЦБ оценивает эту потребность в 40-50 миллиардов долларов. Да и эта цифра явно завышена, потому что курс рубля у нас плавающий, и никто вообще не собирается поддерживать его высокий курс, независимо от возможностей. Финансовые власти скорее озабочены тем, как бы его понизить для стимулирования внешней торговли, или хотя бы не дать ему расти. Это только до дефолта старались держать курс 6 рублей за доллар при реальном курсе 25 — ну да Бог им судья; к сегодняшней политике это никакого отношения не имеет. Так что накопления наши, и резервы ЦБ и Стабфонд правительства, являются лишь постепенно тающей заначкой — а ведь это реальные деньги, притом огромные! 

А какие дела можно было бы сделать, если бы начать использовать эти деньги! Я уж даже не говорю о тратах на находящиеся в чудовищном состоянии образование, здравоохранение, науку, социальные нужды. Но если бы вложить хотя бы половину этих денег в экономику! Какие заводы и дороги были бы построены, какие компании созданы, какие товары стали бы выпускаться и продаваться по всему миру! Мы получили бы такой экономический рост, что через пять лет и думать бы забыли о ценах на нефть — ведь главным лимитирующим фактором развития нашей экономики является нехватка инвестиций, в этом солидарны все. Тут даже и не удвоением ВВП пахнет! Ну а если той частью денег, которая все же останется за границей в виде валюты, начать управлять так, как это делают финансовые управляющие компании, то даже при самом консервативном подходе процентов 12-13 в год они всяко будут приносить. То есть нынешние 240 миллиардов резервов ЦБ могли бы приносить 30 миллиардов долларов дохода ежегодно — больше чем весь наш военный бюджет. Могут возразить, что это может быть и выгодно, но чересчур рискованно. Но целью настоящей статьи как раз и является показать, что самое рискованное и одновременно самое бесполезное — держать деньги в долларах на счетах и в долларовых облигациях. 

А как же инфляция, заранее слышу грозный окрик, как же можно тратить резервы ЦБ — это же просто эмитированные деньги! Но это плод недоразумения. Ведь откуда берутся валютные резервы Центрального банка? Он покупает часть вырученной валюты у экспортеров — раньше по прямому требованию закона, теперь для того, чтобы не допустить чрезмерного укрепления курса рубля. Рубли для этого он действительно просто печатает. Но для каждого доллара, имеющегося у ЦБ ныне, рубли уже напечатаны и впрыснуты в оборот ранее — без этого этот доллар у ЦБ бы не появился. Они действительно вызывают инфляцию — но они ее уже вызвали! Если же ЦБ захочет истратить этот доллар внутри страны, то он должен будет его сначала продать за рубли, а их уже тратить: рублевая денежная масса от этого никак не изменится. А если он решит потратить его за границей, то это уж вовсе никакого отношения к инфляции внутри России не имеет. Поэтому инфляционно опасным является продолжение наращивания валютных резервов, о чем ЦБ прекрасно знает, но идет на это ради поддержания конкурентоспособности нашей экономики — но никак не их трата. 

Но еще смешнее ситуация с инфляцией, которую дескать вызовет любая трата средств Стабфонда. Предположим, что это действительно так (а так ли это, речь пойдет далее). Стабфонд формируется из экспортных пошлин на нефть, которые сейчас составляют более половины прибыли экспортера. Так если эти деньги никак нельзя потратить, то почему бы не убрать эту пошлину вовсе, а экспорт нефти квотировать в несколько раз меньшим объемом? Общий объем прибыли нефтедобытчика будет тем же, но при существенно меньшем экспорте в тоннах — больше нефти останется следующим поколениям. Или не квотировать, и таким образом дать нефтяным компаниям заработать существенно больше — возможно, они в отличии от Кудрина и Грефа найдут, куда потратить эти деньги (кстати, при этом у них многократно вырастет и налог на прибыль, и особенно капитализация). Но добывать больше нефти, так чтобы у нефтяника денег оставалось столько же, а прибавлялось у государства, которому они, однако, не нужны — это явный абсурд. Что же касается функции страховки на случай обвала цен на нефть, то вроде бы это бесспорно: еще Иосиф на службе у фараона скапливал зерно в семь тучных годов, чтобы достойно встретить семь голодных. Но как и в случае с резервами ЦБ для целей поддержания рубля, для этого денег надо кратно меньше. 

Так что и резервы ЦБ, и Стабфонда ни от инфляции не защищены, ни дохода не приносят, ни экономику не поднимают — хотя все это вполне возможно. А по отношению к своим изначальным функциям страховки — в первом случае курса рубля, во втором доходов бюджета — они многократно избыточны. 

ФИЛОСОФСКИЙ КАМЕНЬ 

Так что же, опасения насчет инфляции в случае массированных трат из государственных накоплений полностью надуманы? В части валютных резервов ЦБ — пожалуй, а вот в части Стабилизационного фонда такая опасность действительно существует. Правда, в случае трат инвестиционного характера, причем хоть для экономической, хоть для социальной сферы, ее довольно легко избежать. Для этого достаточно производить траты исключительно за границей, то есть закупать за рубежом готовые «под ключ» заводы или больницы (для установки в России, разумеется). Это уж никак не может вызывать инфляцию у нас (зато оставляет наших производителей оборудования и строителей без заказов, которые в ином случае достались бы им). Но это все методы прямолинейные, а есть совсем иные способы нейтрализации инфляции, и если мы овладеем ими, то сказочно обогатимся. А изобрели эти способы все те же американцы. 

Многие века алхимики искали философский камень, то есть способ превращения малоценных субстанций в золото, и — увы! — его не нашли. Зато его нашли американцы — правда, полное освоение нового знания завершилось лишь ко второй половине ХХ века. Притом оказался он, точно по древним эзотерическим манускриптам, состоящим из трех ингредиентов. И до американцев было известно, что можно печатать бумажные деньги, но все знали, что если напечатаешь их чуть больше, то начнется страшная инфляция (хотя самого термина еще не было). Американцы же поняли, что это не совсем так, точнее не обязательно так — как если бы алхимик узнал, что обычно-то свинец в золото не превращается, но вот если кое-что добавить! Это их понимание кажется с первого взгляда тривиальным, потому что базируется на одном простом исходном принципе: деньги нужны для обслуживания оборота, и ни для чего другого. Инфляция возникает вроде бы тогда, когда денег становится больше, чем товаров и услуг в обороте, и совокупный спрос начинает превышать предложение — то есть денег должно быть не больше, чем ценностей в обороте. Именно в обороте, а не в собственности — у нас сейчас вон земля одной лишь Московской области стоит по рыночным ценам триллион долларов, да шедевров в музеях на столько же, да военной техники еще больше, и т.д. Но они не в обороте, поэтому вся денежная масса РФ в долларовом эквиваленте не превышает полтриллиона, и больше никак нельзя. Так вот американцы еще в XIX веке поняли, что оборот-то бывает не только из товаров и услуг — он может быть и из средств инвестирования. Но заводы и фабрики, хоть они все и были частные, продавались крайне редко, да и депозиты в банке (другое средство инвестирования) тоже оборота не создавали. А вот если сделать большую часть заводов и всех других компаний акционерными, да притом реально акционерными, где ни у кого нет контрольного пакета и потому никто не вцепляется насмерть в свои акции — тогда продажа и бесконечная перепродажа этих акций создаст огромный оборот. То же и с депозитами и займами, когда они превращаются в облигации и векселя и начинают перепродаваться, то есть обращаться. Этот принцип работает и поныне — отношение объема оборота американского фондового рынка к объему ВВП самое высокое в мире. Мы-то думаем, что это лишь отражение склонности американцев к спекуляции — а это способ вовлечения в оборот всего бизнеса страны. Не то что у нас, где компании-то есть, только принадлежат они единоличным или почти единоличным владельцам, которые работу этих компаний обеспечивают, но ни в какой инвестиционный оборот их самих не пускают. 

Итак, вот он — первый ингредиент американского философского камня: экономика из принадлежащей в основном единоличным владельцам, которые имеют в виду сидеть на своих предприятиях долго, а потом оставить их в наследство, должна превратиться в акционерную, где акционеры за акции не держатся, и достаточно часто продают одни и покупают другие. Тогда предприятия вроде остались теми же, производство то же — а оборот сильно вырос: значит, можно увеличивать денежную массу, не боясь инфляции. То есть спокойно печатать деньги! Но идем ко второму ингредиенту, полностью освоенному не так уж давно: можно же сделать, чтобы ваши деньги обслуживали оборот не только в своей стране! Для этого не обязательно становиться единственной мировой резервной валютой (хотя это лучше всего), а хотя бы одной из нескольких. В первой части статьи уже говорилось, что вся нефть в мире продается за доллары, и то, что вырученные доллары экспортеров лежат в США, есть приток туда денег — но есть и другой аспект. Ведь это же дополнительный оборот, для обслуживания которого нужна дополнительная денежная масса! Ее тоже печатают, причем естественно в США — а откуда ей еще взяться. 

Ну а третий ингредиент вот в чем: предположим, что вы все-таки напечатали денег сверх потребного для обслуживания имеющегося оборота, даже с учетом и фондового рынка, и зарубежного долларового оборота. Точно ли начнется инфляция, ведь вроде бы появился избыточный спрос? Американцы первыми осознали парадоксальную вещь: да, но только на низко конкурентных рынках. А на высоко конкурентных цену поднимать нельзя, даже если у покупателей появились лишние деньги — они пойдут к тому твоему конкуренту, который цены не поднимет. На таких рынках увеличение спроса вызывает не рост цен, а увеличение предложения за счет расширения производства — благо при высокой конкуренции мощности всегда недогружены. Вот почему американцы молятся на свободу конкуренции, и часто вроде бы и палку в этом перегибают — чтобы обеспечить возможность существования огромной денежной массы.
Эти три экономических принципа я называю ингредиентами философского камня, поскольку они позволяют печатать деньги, то есть получать их из воздуха, причем в гигантских количествах. Не в неограниченных, конечно — но представьте алхимика, которому сказали, что вот-де способ получения золота из воздуха, но не делай за десять лет больше тысячи тонн: вряд ли расстроился бы алхимик. Причем как и положено философскому камню, он обогащает сначала конкретного человека, а уж через него остальных: все банки федеральной резервной системы США, основанной в 1913 году — частные, и эмиссионный доход принадлежит их акционерам. Возможность иметь сильно раздутую денежную массу без инфляции — а при таком условии это есть синоним национального богатства — это без всякой иронии великое изобретение американцев. Оно и сделало их великой экономической, а потом и просто великой державой — в гораздо большей степени, чем изобретения Белла и Форда. 

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Вернемся к России. Американцы не делают особого секрета из своего философского камня — его принципами может воспользоваться любой. Используя их, нам не так уж сложно победить инфляцию, причем так, что ее не будет, даже если мы многократно увеличим количество денег — просто способы эти лежат совсем в иной плоскости, чем неуклюжие и малоэффективные действия Минфина. Нам, во-первых, надо резко увеличивать оборот инвестиционных товаров. Для этого надо и вовлекать в него то, что сейчас там не находится — землю, недра, и т.п. И способствовать превращению наших по сути частных предприятий в истинно акционерные (для этого есть стандартные способы, вроде введения налога на прирост капитала), а их хозяев-миллиардеров — просто в миллиардеров. И способствовать созданию и развитию новых финансовых рынков — долговых обязательств, закладных, всяческих деривативов, и т.п. А то у нас на жилье запредельный спрос и цены потому, что с инвестиционными целями вложить деньги больше почти не во что. Во-вторых, в рамках абсолютно правильно поставленной задачи достижения конвертируемости надо срочно переходить на экспорт исключительно за рубли — так же как мы покупаем товары у англичан исключительно за фунты, а у немцев — за евро. Это надо сделать просто административным актом, совершенно не смущаясь, и для этого ничего не нужно. Тогда хотя бы оборот нашего экспорта потребует рублей для обслуживания. ЦБ говорит, что объем экспорта невелик по сравнению с оборотами валютного рынка: конечно, но ведь есть спекулятивный мультипликатор! Понадобится рублей на эквивалент четверти триллиона долларов в год (наш экспорт) — объем спекулятивного валютного рынка для этого будет раз в 50 больше, поскольку именно таков мультипликатор нашего внутреннего валютного рынка. И в-третьих, надо сделать приоритетной задачу усиления конкурентности среды. Об этом и так у нас не говорит только ленивый, но надо понять, что это надо делать не ради выполнения вздорных требований МВФ, а ради роста национального богатства. 

Ну а наши валютные накопления, резервы ЦБ, с которых мы начали — с ними что делать? Их надо тратить на инвестиции путем закупки технологий, то есть целых заводов — тогда они и при кризисе мировой финансовой системы уцелеют, и рост нашей экономики вызовут (одновременно с модернизацией, если закупать только ультрасовременное). Притом кроме заводов надо покупать и ноу-хау (и производственное, и логистическое, и сбытовое), и специалистов — то есть «комплектную корпорацию», по аналогии с термином «комплектный завод». У ЦБ в резервах уменьшится валютный компонент, но появятся акции отличных предприятий — пока он их не продаст. Конечно, это не столь ликвидный резерв, как доллары (пока!), ну и что? Если не ставить задач поддержания искусственно завышенного курса рубля, то много ликвидных резервов и не надо. Крупная и реально суверенная держава тем и отличается, что ее деньги обеспечены мощью ее экономики (и не только экономики), а не ликвидными активами. 

Все наши финансовые достижения последних лет, в т.ч. накопленные резервы, не есть наша заслуга. Это подарок Всевышнего в виде природных богатств и удачной конъюнктуры, и наследство отцов, освоивших Север и построивших заводы и электростанции. Было бы очень обидно не воспользоваться этим, а тем более потерять из-за мировых катаклизмов. В использовании этих накоплений надо конечно быть крайне осторожным, в первую очередь в плане инфляции — но это должна быть осмотрительность стратега, а не бухгалтера. Если же мы переймем американский и иной опыт - со своей спецификой, разумеется — то сможем потом и вовсе не думать о валюте, потому что будем эмитировать столько денег, сколько нужно нашей экономике. В точности по тексту «Евгения Онегина»: «…как государство богатеет, \\ и чем живет, и почему \\ не нужно золота ему, \\ когда простой продукт имеет». 

Михаил Юрьев